Будаг — мой современник - Али Кара оглы Велиев

— Ложь! Клевета! Нет доказательств! — выкрикнул Чеперли.

Инструктор Заккрайкома перевел взгляд с Чеперли на меня.

— Доказательства? Пожалуйста! Пригласите людей, сидящих в моем кабинете, и у вас будут доказательства.

Мадат Кесеменский через стол наклонился к Гиязу Шихбабалы и попросил его пойти в мой кабинет. Через две минуты Гияз вернулся с Бахшали и Теймуром-киши.

— Товарищ инструктор! Можете сами спросить у Бахшали!

Чеперли впился взглядом в лицо Бахшали, но тот стоял опустив голову. И тогда тихим голосом заговорил Теймур-киши. Он рассказал о Черкезе-сотнике и его сыне, у которого есть сводный брат Ясин-бек Гюрзали. И что рожден этот самый Авез женщиной, которая состояла во временном браке (сийгя) с Гюрзали-беком — отцом Ясин-бека.

В зале стоял такой шум, что не слышно было, о чем спрашивал Бахшали инструктор Заккрайкома.

Мадата Кесеменского и инструктора вывело из себя молчание Чеперли.

— В случае, если у вас не будет опровержений этих обвинений, придется проститься с партийным билетом! — сказал Кесеменский.

— Если бы только с ним! — наклонился ко мне Нури.

Был объявлен перерыв. Председателя райисполкома инструктор попросил остаться. Задержал и секретаря. Они вместе с Мадатом Кесеменским о чем-то говорили с Чеперли.

Остальные вышли в коридор. Меня окружили Нури, Гияз, Бадал. Бахшали и Теймур-киши как-то незаметно исчезли.

— Ты так вывалял в грязи Ясин-бека, что не хватит вод Аракса и Куры, чтобы отмыть его! — хлопнул меня по плечу Бадал Сеидов.

— Смотри, как батраки стоят друг за друга! — Гияз был искренне рад моей победе.

— Не радуйся раньше времени, сейчас перейдем к разбору ошибок самого Будага Деде-киши оглы, — подзадорил меня Нури.

Наши шутки, по-видимому, привлекли внимание Кяхрабы-ханум, которая во время бюро сидела примолкнувшая и испуганная. Но никто из нас не захотел продолжить разговор при ней. А тут всех пригласили в зал.

Мадат Кесеменский сказал, глядя в лицо Чеперли:

— Салим Чеперли член Центрального Комитета и Закавказского краевого исполкома. Есть предложение передать его дела в вышестоящие организации, чтобы там были сделаны оргвыводы.

— По-моему, все ясно! — бросил с места Нури Джамильзаде.

— Два часа мы слушали, вопрос очевидный, к чему еще раз возвращаться к нему? — недовольно проговорил Гияз Шихбабалы.

— Вопрос щепетильный, — поднялся инструктор крайкома. — Им надо основательно заняться. Речь идет о человеке, который два года был председателем вашего райисполкома.

Почувствовав, что чаша весов чуть сдвинулась, заговорила Кяхраба:

— А по-моему, не надо смешивать два вопроса: одно дело — Чеперли, а другое — обвинения, выдвинутые против Будага Деде-киши оглы!

Поднялся Нури:

— То, что мы здесь узнали о Чеперли, не может быть опровергнуто, ибо это правда. Если обвинения Будага справедливы, то жалоба Чеперли снимается с повестки дня автоматически.

— Как это — автоматически? А его статья в газете «Коммунист», в которой он опозорил наш район? А заступничество за жену бека? А потворство молле Багбани?

— Осталось только одно! — в тон ей продолжил Нури.

— Что еще, чего я не знаю? — запальчиво спросила Кяхраба.

— Осталось повесить Будага!

— Товарищи, здесь не место для подобных шуток! — сердито оборвал секретарь райкома.

НОВЫЙ СЕКРЕТАРЬ РАЙКОМА

Балаев не принимал участия в заседании бюро, но, очевидно, обо всем уже знал. После отъезда Чеперли и инструктора я его не встречал.

Однажды выйдя в коридор из своего кабинета, я увидел Балаева.

— Вы не зайдете ко мне на минутку? — обратился я к нему.

— Я очень занят, — сухо ответил он. — А в чем дело?

— Хорошо бы выдать председателю колхоза «Инглаб» оружие. Колхоз объединил несколько очень неспокойных сел. Там возможны всякие неприятности.

Балаев всегдашним чуть презрительным тоном ответил:

— Из центра есть указание категорически запретить выдачу оружия штатским лицам.

— Может быть, вы найдете способ обеспечить охрану председателю колхоза, раз в этом есть необходимость?

— Если бы у меня была возможность, я бы не отказал вам, — равнодушно ответил Балаев.

— Может быть, Кериму прийти к вам самому?

— Я сам скажу, когда будет нужно. — И он двинулся по коридору дальше.

А я вернулся в кабинет. Но тут зазвонил телефон. Меня вызывал секретарь райкома.

Он был в кабинете один. Только я сел, как он протянул мне три письма. Я пробежал их глазами: в них говорилось о недостойном поведении работника райкома Кяхрабы Джаваирли, так как она «позорит весь район тем, что все свое время отдает любовным утехам». Все три письма были без подписи.

— Я давно получаю аналогичные письма, — заметил я.

— И что же?

— Все несчастье в том, что это правда! Она бог знает что вытворяет! — И я рассказал Кесеменскому, свидетелем какой сцены был.

— Что посоветуешь, Будаг?

— Рано или поздно ей надо будет уехать отсюда.

Мадат Кесеменский промолчал, а потом все-таки сказал:

— Я бы не советовал тебе принимать такие скоропалительные решения… Это я в принципе, а не только по данному случаю.

Я хотел возразить, но он прервал меня:

— У Кяхрабы Джаваирли здесь семья: муж, дочка ходит в школу. Чтобы попросить людей уехать, нужны веские основания. А что мы выиграем? Ничего! А проиграем что? Теряем человека со средним образованием, характер которого уже успели изучить за это время… Если ее припугнуть, я думаю, она образумится.

— Что же получается?! Председателя райисполкома трогать нельзя — он может быть судим только высшими инстанциями. Избавиться от вертихвостки, которая ведет себя неподобающим образом, тоже нельзя! На каждый мой довод у вас тысяча ответов… Остается одно.

— Что же?

— Самому подать заявление об уходе.

— Ну вот, снова крайность!.. Если бы к твоей принципиальности немножко выдержки, тогда бы быть тебе секретарем райкома!

— Я мечтаю о другом.

— О чем же, если не секрет?

— Учиться! Знаний — вот чего мне не хватает!

— И кем хочешь стать после учебы?

— Красным профессором. И еще — писать книги.

— Все это прекрасные мечты, но должен тебе сказать, что партийная работа — самая святая работа!

По его тону я почувствовал, что он расположен к долгому разговору. Он велел принести чай. Принесли два стакана. Он отпил несколько глотков и доверительным тоном заговорил со мной:

— Ты не спеши, не спеши! Примут меры против того, кто называл себя Чеперли, и с Кяхрабой уладится, не вечно же ей быть такой! Возьмется за ум. Хотел с тобой посоветоваться… Кого бы ты рекомендовал в заведующие орготделом?

— Бадала Сеидова, комсомольского секретаря.

— Что ж, дельная кандидатура, но только нет пока ему замены. Слишком много неожиданностей за последнее время: свободно место начальника районного ГПУ, председателя райисполкома, заведующего орготделом. Хорошо хоть, Нури Джамильзаде на своем месте оказался в прокуратуре.

— Кого-нибудь из двадцатипятитысячников надо взять на работу в райком партии и комсомола. Например, Керима!